Альковная тайна содержанки - Страница 3

Доступ к книге ограничен фрагменом по требованию правообладателя.

Но потом снова засыпал и спал без сновидений, тяжелым, горьким сном глубоко одинокого человека.

Но вот сегодня прошлое окликнуло его гнусавым голосом молодого уголовника.

– Вижу, не забыл! – ухмыльнулся парень, нагло сверкнув золотым зубом. – Ну и ладушки! Ты только, Лабух, имей в виду – по убийствам нет срока давности! Это я так, на всякий случай, чтоб уж никакого лишнего трепа… Соленый говорил, что ты – мужик умный, толковый, все и так поймешь!

– Жив, значит, старый кровосос? – пожилой человек обрел наконец дар речи.

– А че ему сделается-то? Живее всех живых, как говорится! Чтоб не сглазить! – и золотозубый постучал по столу.

– И чего вам от меня надо? – проскрипел бывший Лабух, неожиданно почувствовавший себя ужасно старым.

– Чего нам надо? Известно чего нам надо. Ты ведь, папаша, как и прежде, настройщиком работаешь?

– Зачем спрашивать, если сам все знаешь…

– Верно, я про тебя все знаю. Знаю, например, что ты в один дом вхож…

– Подожди, – пожилой мужчина поднял руку в предостерегающем жесте. – Разговор, как я понимаю, будет серьезный, а здесь место ненадежное… лишних ушей много!

Действительно, за соседним столиком сидел лысоватый мужчина средних лет, который то и дело бросал в их сторону заинтересованные взгляды.

– Выйдем на улицу, пройдемся… такие разговоры на свежем воздухе вести сподручнее!

– Что ж ты, папаша, спектакль-то свой не досмотришь? – золотозубый ухмыльнулся.

– Ничего, дай бог не последний!

Двое мужчин молча поднялись, вышли из буфета, спустились по широкой мраморной лестнице и покинули здание театра. Пройдя по площади, свернули в тихий сквер.

Свободных скамеек в этот вечерний час не было, но когда они приблизились к одной из них, с нее вскочил высокий, хорошо одетый мужчина лет тридцати. Нервно оглядываясь и что-то вполголоса бормоча, он неровной, прыгающей походкой зашагал по дорожке сквера и неожиданно налетел на другого человека, постарше, в надвинутой на глаза кожаной шляпе.

– Какая у вас публика нервная! – насмешливо проговорил золотозубый, усаживаясь на освободившуюся скамью. – Пугливая!

– У тебя, парень, вид такой – кто хочешь испугается, – отозвался его пожилой спутник.

– Ну что ж, нам же лучше, тут нам никто не помешает… Ну, папаша, значит, так. Вхож ты в один богатый дом…

Метрах в ста от этой скамейки, в дальнем конце аллеи, привлекательная молодая женщина делала одновременно три дела: одной рукой она покачивала голубую коляску, из которой время от времени доносилось негромкое хныканье, в другой руке держала развернутый журнал по садоводству и в то же время слушала музыку из портативного плеера.

Проходивший мимо скамьи интеллигентный старичок с умилением взглянул на эту идиллию и подумал, что не так уж плоха демографическая ситуация в нашей стране.

Проводив старичка взглядом, молодая мать наклонилась над коляской, словно для того, чтобы проверить своего ребенка. Она откинула краешек одеяльца, но вместо детского личика под ним оказался маленький монитор, на котором был виден другой конец сквера и скамья, на которой только что сидел нервный мужчина.

«Мамаша» увидела, как тот вскочил со скамьи и торопливо зашагал по аллее, увидела, как, словно бы случайно, столкнулся с прохожим в кожаной шляпе…

– Черт! – прошипела женщина. – Встреча сорвалась! Вся подготовка летит к чертовой матери…

Она хотела устремиться вслед за нервным фигурантом, но тот уже покинул сквер, сел в машину и уехал. Да и какой смысл преследовать его, ей нужно было прослушать разговор, для того она и закрепила микрофон на той скамье, где Лопатин должен был встретиться со связным, для того установила миниатюрную камеру, для того сидела здесь полдня, изображая заботливую мамашу… и все провалилось из-за каких-то двоих идиотов, которые не нашли лучшего места для разговора! Теперь шеф устроит ей грандиозный разнос, будет угрожать крайними мерами…

Она бросила злой взгляд на странную парочку – интеллигентный пожилой мужчина и явный бандюган – и невольно прислушалась к их беседе.

В следующую секунду она забыла, для чего пришла в этот сквер. То, о чем говорили эти двое, могло изменить ее жизнь. Могло дать ей свободу, настоящую свободу!

Ресторан «Бунин» на Васильевском острове Петербурга – уютное, респектабельное место, где можно провести тихий вечер с близким человеком, отметить годовщину свадьбы или просто посидеть в кругу старых друзей. Владельцы этого ресторана сумели воссоздать здесь атмосферу дореволюционной русской усадьбы, или скорее загородной дачи начала прошлого века. Плетеная дачная мебель, белоснежные крахмальные скатерти на столах, вышитые вручную салфетки, темные ореховые буфеты, олеографии на стенах, старинный граммофон с начищенной до блеска медной трубой, клетки, в которых распевают щеглы и канарейки. Кухня вполне соответствует обстановке – простая и вкусная домашняя еда, замечательные рассыпчатые пироги, квасы и морсы, вишневые и смородиновые наливки. Правда, цены здесь достаточно высокие, чтобы отпугнуть случайную публику, но места в этом ресторане никогда не пустуют.

Официантки в «Бунине» все, как на подбор – круглолицые, улыбчивые, в длинных светлых платьях, похожие на провинциальных барышень из книг Бунина или Чехова.

В этот вечер угловой столик возле окна занимала приятная пара. Если мужчина выглядел обычным, вполне современным бизнесменом – лет сорока, в хорошо сшитом костюме, очень представительный, с пробивающейся на висках благородной сединой, то его спутница сама казалась словно сошедшей с чеховских страниц. Милое, немного наивное лицо, большие голубые глаза, светлые, аккуратно уложенные волосы, скромный костюм. На вид ей можно было дать лет двадцать пять. Она внимательно слушала своего собеседника, не сводя с него восхищенного взгляда.